3 июня шуйская поэтесса, член литературного объединения «Родник», Ольга Александровна Смирнова отметила свой юбилей. «Старость меня дома не застанет» и «Движение – это жизнь»- эти два тезиса, безусловно, о ней. В свои восемьдесят пять лет она ежедневно пешком выходит из деревни Одинцово в Перемилово к городскому автобусу, чтобы принять участие в очередном городском культурном мероприятии, побывать в редакции одной из городских газет, узнать новости, а по субботам она доставляет свежий номер «Шуйского времени» жителям своей деревни.
– Мне без дела скучно, – говорит она. – Я с малых лет привыкла работать, меня никакое дело не пугает, хоть и лет уже много.
Жили мы в Вологодской области в небольшой деревне в семидесяти километрах от Вологды и в сорока километрах от районного центра, – рассказывает Ольга Александровна. – Мама и отец работали в колхозе. В семье было двое детей,мы с сестрой – близнецы. Жили своим хозяйством, тем, что лес даст, грибами да ягодами, держали корову. Колхоз был небогатый, на трудодни мало что давали, так что надеяться не на что было. Рынок от нас был далеко, лишнюю морковку и другие овощи не продашь, а в нашей деревне до войны даже электричества не было.
В сорок первом, когда началась война, отца почти сразу забрали в армию, и вернулся он в середине сорок третьего без правой руки. Беда, конечно, инвалидом остаться, но по тому времени всё равно считали, что повезло. Большинство мужиков из нашей и соседних деревень с войны не вернулись. Устроился он работать сторожем в колхоз, а я стала его правой рукой. Больно было смотреть, как он пытается одной рукой с делами управляться, вот я и пыталась помогать ему. А по вечерам, при лучине, резала для него табак: он много курил, а нарезать сам одной рукой не мог.
В сорок пятом году мы с сестрой пошли в школу. Школа была в селе в семи километрах от нашей деревни, ходили пешком лесной тропинкой. Осенью и весной ещё ничего, а зимой темнеет рано, и из дома выходишь — темно, и домой из школы идёшь – темно. Страшно было. Места-то там глухие, зверя всякого много было, да и люди бывают хуже зверя. В начале пятидесятых лет деревня наша была признана неперспективной. Не было ничего: ни электричества, ни дороги, ни магазина, ни работы. И когда я окончила семь классов, родители надумали переехать к сестре отца, жившей тогда в Шуе. Мне шёл шестнадцатый год: пора было думать о работе. Тётка помогла устроиться нянькой в одну из семей, так проработала несколько месяцев, а как только исполнилось шестнадцать лет, получила паспорт и пошла устраиваться на работу на Объединённую фабрику. Двадцать лет проработала в ткацком цехе зарядчицей, и всё это время чувствовала, что работа на фабрике – это не моё. Я с детства привыкла работать на земле. Да к тому же надо было определяться с жильём. Я тогда уже вышла замуж, дети появились, а своего угла не было. Это было время, когда сельскому хозяйству стали уделять большое внимание. Деревни и сёла благоустраивались, доярки на фермах получали хорошую зарплату, им давали квартиры, поэтому я и решила пойти работать дояркой. Сначала поехала по объявлению в Палехский
район, но там никаких перспектив на жильё не было, поэтому перешла в колхоз имени Крупской в Дунилово. Работа мне была знакомая ещё с детства, так что я быстро вышла в передовые доярки. Получала за работу грамоты, благодарности, обещали дать квартиру. И тут попалось мне на глаза объявление в газете «Знамя коммунизма»: колхоз «Россия» в Перемилово приглашает на работу доярок. «Россия» тогда гремела на всю область, как одно из самых передовых хозяйств.
Подумала и решила перейти туда: в Перемилово городской автобус ходит, условия лучше, да и жилья колхоз «Россия» строил много. К тому же Перемиловский колхозный дом культуры был тогда одним из лучших учреждений культуры района.
Словом, приехала, устроилась на работу в передовую бригаду, поставили меня на очередь на квартиру в новом доме, который должны были достроить в ближайшие месяцы. А так как квартира намечалась в многоквартирном доме, я решила купить дачный участок с домиком в деревне Одинцово.
Работа доярки нелёгкая, но она для меня была привычной, трудности меня не пугали, а вот привыкнуть к коллективу, в котором все (от председателя до доярки и скотника) разговаривают только нецензурными словами, не смогла. Семья наша была верующей, сквернословить ни в доме, ни на работе никто себе не позволял, а тут сплошной мат на каждом шагу! Я каждый день чувствовала себя так, словно на меня ушат помоев вылили. В вологодчине даже в голодные военные годы от женщин бранного слова не услышишь, нас с детства приучили к тому, что только терпение да молитва в делах помогают.
Словом, не смогла я работать в такой обстановке, написала заявление на расчёт и ушла. Тем более, что подошло время выхода на пенсию. С тех пор так и живу в своём дачном домике в Одинцово. Занимаюсь огородом, хожу в лес, много читаю, пишу стихи. Много ли мне одной надо? Дети, слава Богу, взрослые, а я и так доживу.
Стихи Ольги Александровны Смирновой самобытные, народные, как она сама. В них и любовь к родному краю, и красота окружающей природы, и искреннее переживание за судьбы деревни, за уникальность родного языка, за духовность, за нравственную чистоту бытия. О них можно много говорить, но лучше прочесть самому. Несколько лет назад вышел небольшой сборник её стихов «Русский дух во мне жив и поныне».
Мы поздравляем Ольгу Александровну с юбилеем, желаем здоровья и новых творческих успехов и предлагаем читателям несколько её стихотворений.
Олег НАЗАРОВ.