Со старейшим шуйским художником, замечательным мастером пейзажа и портрета Николаем Дмитриевичем ТАРАКАНОВЫМ мы познакомились больше десяти лет назад на одной из выставок живописи, проходивших в залах музея имени М.В. Фрунзе. Общие знакомые представили нас друг другу. Мы, как это обычно и бывает в таких случаях, обменялись несколькими дежурными фразами, и это всё. А три года спустя, когда готовился к выпуску второй номер альманаха «Околица», мы встретились снова, и только тогда я в полной мере понял и оценил, с каким замечательным, удивительно добрым, светлым и талантливым человеком послала мне встречу судьба. И с тех пор на долгие годы, несмотря на большую разницу в возрасте, мы стали настоящими друзьями. Николай Дмитриевич много и охотно говорил о творчестве, о своём кумире Исааке Левитане и его друзьях, но о себе рассказывал скупо и неохотно.
Как-то раз мы гостили на даче у Николая Дмитриевича и после вечернего чаепития сидели на берегу Люлеха, слушая, как в густом черёмушнике заливаются, словно соревнуясь, соловьи, а за рекой в селе вторят им горластые деревенские петухи. Он долго молча любовался закатом над дальним лесом, а потом неожиданно вернулся к разговору, начатому за столом…
– Знаешь, наверное, самим местом моего рождения мне предопределено было стать именно художником. Родился на берегах Волги, в Приволжске, а вырос в Плёсе, там, где писал свои великолепные картины великий русский живописец Исаак Левитан. Там каждая улочка, каждый булыжник мостовой, чайки, кружащие над подёрнутой рябью зеленоватой волжской водой – всё связано с этим именем. Неслучайно потому и самым главным увлечением в его жизни стало рисование. Сначала рисовал просто, по-детски наивно, а где-то с седьмого класса школы уже вполне серьёзно. На уроках рисовал с натуры портреты учителей и одноклассников, за что нередко был наказан, а в свободное от учёбы время – плёсские пейзажи. Виды на Волгу с горы Левитана, церковные купола…
Вопрос «Куда поступать учиться после окончания школы?» передо мной не стоял. Всё для себя решил заранее, ещё задолго до окончания школы. Только в художественное училище! Так и случилось. Поступил в Ивановское художественное училище, где посчастливилось быть учеником старейшего живописца, учителя «от Бога», И.Н. Нефёдова.
После окончания училища поехал по направлению работать учителем рисования и черчения в посёлок Подозёрский Комсомольского района, что почти на границе с соседней Ярославской областью. А через несколько лет переехали в Шую, где жили родители жены. Здесь преподавал в разных школах города, здесь же познакомился и подружился с замечательным человеком – Львом Константиновичем Невинским. Много лет прошло с тех пор, давно нет в живых ни Ивана Никандровича, ни Льва Константиновича, а в памяти они всё равно живут рядом со мной, – тепло улыбается Николай Дмитриевич.
Люблю и всегда любил писать портреты близких мне людей: жены, сына, дочери, друзей. Люблю нашу среднерусскую природу, наверное, поэтому большую часть времени провожу здесь, в деревне. Сорок лет назад мы купили здесь в Илейкине небольшой домик. Через десять лет он сгорел, но нам с женой так понравились эти места, что в тот же год мы купили другой, по соседству со сгоревшим. Тогда окрестности Илейкина были глухоманью. Вокруг – «волчьи», как раньше говорили, густые леса. Рассказывали, что из-за волков даже в соседнее село Волокобино зимой одному ходить было небезопасно. Вот здесь каждый год живу и работаю с ранней весны и до глубокой осени, когда холода и зимнее бездорожье заставляют вернуться в город…
Разговор о жизни, о творчестве продолжился несколько месяцев спустя. На этот раз Николай Дмитриевич был в гостях у нас в Семейкине. Те, кто видел его работы, пейзажи и портреты, не могли не ощутить тепло и свет, идущие от них, даже в ненастные дни. И это не случайно: Николай Дмитриевич любит «тёплые» тона красок.
Они говорили с моим отцом – писателем Вадимом Назаровым, сидя за столом у окна, выходящего в сад. Вечерело, и закатные лучи солнца золотили сарай и заросли сирени возле него. Николай Дмитриевич в ответ на слова о «тёплых» тонах, преобладающих на его полотнах, улыбнулся и кивнул в окно.
– Посмотри, сколько там тепла и света! Всё так и горит золотом! Когда-то Сократ сказал, что в каждом человеке есть частица Солнца, надо только научиться видеть её. Понимаешь? Вот я и стараюсь не забывать об этом. Как получается – самому судить трудно. Вот ты заметил это – хорошо! Значит, что-то удалось. Вот тебе и ответ на твои вопросы. И поверь, тут суть не в какой-то профессиональной тайне! Нет. Все может быть куда проще. Ведь любой пейзаж не ложится на холст или картон как фотография. Нет! Художник должен «пропустить» его через свой внутренний мир. Ведь доказано, что мысль материальна, поэтому и в пейзаже твоём отражается твой эмоциональный настрой. Вот и весь секрет. Очень я люблю наш край берёзовых лесов с розовыми рассветами, туманами, голосами соловьёв и кукушек. Я пишу не на заказ, а то, что в душе созрело, что само на холст просится.
А портреты – это несколько другое дело. Да, я люблю людей, их характеры, их лица. И за то, что научился это видеть и понимать, я очень благодарен своему преподавателю пластики из училища Ивану Никандровичу Нефёдову. Он учил и меня, и других видеть в гипсовых масках, с которых мы рисовали, живое лицо человека. И мы старались понять это, ощутить пластику тела и облика человеческого. Мне помогала и помогает эта его учёба.
Вообще, желание научиться рисовать людей, зародилось у меня ещё в детстве… Моя мама была глубоко религиозным человеком. И однажды в летний жаркий день она взяла меня с собой в церковь. Я помню, как мы долго шли по пыльной жаркой дороге. И, наконец, пришли в какое-то большое здание, где было прохладно и полутемно. И везде: на стенах и на подставках -неярко горели свечи и лампады. А над ними со стен смотрели на нас люди в ярких одеждах. Их было так много, что я не знал, куда смотреть. Одни смотрели ласково и добро, а другие — строго, так, что казалось, вот-вот погрозят пальцем. Я испугался и хотел уже зареветь (ведь мне было лет пять), а мама стала успокаивать меня и рассказывать, кто это такие. Я слушал её и старался запомнить, кто есть кто, вглядываясь в глаза тёмных ликов святых на иконах. И тогда мне самому захотелось тоже рисовать такие лики, такие глаза, которые сами смотрят на тебя. Потом это детское желание сыграло немалую роль в выборе главной профессии в моей жизни…
Олег НАЗАРОВ