Все мы так привыкли к ритму и течению времени, где наша жизнь связана с восьмичасовым рабочим днем пять раз в неделю, что даже не задумываемся: а может ли быть по-другому? А ведь у наших предков летоисчисление было связано с совершенно другой работой и иным ощущением жизни. Стержень всего бытия славян составляло земледелие: оно определяло, когда просыпаться и засыпать, когда праздновать, а когда можно и отдохнуть. Причем время исчислялось днями и месяцами, а минуты просто не брались в расчет. Давайте посмотрим, как земледелие формировало мировоззрение, досуг наших предков и чем календарь земледельческий, народный, отличался от церковного? Какие же истоки у русского традиционного календаря?
Само слово «календарь» вышло из латинского «calare», что означает «выкликать» (в Древнем Риме было принято громко оповещать народ о наступлении первого дня каждого месяца). В русском языке есть свое слово-синоним: месяцеслов — православный церковный календарь с указанием дней памяти святых. А в народном понимании — годовой круг, выраженный в устном народном творчестве и расписанный по дням каждого месяца, за которыми закреплены отдельные приметы, обычаи, обряды, поверья и наблюдения за явлениями природы. Соединив одно с другим, мы получили «традиционный календарь» — многогранное явление нашей с вами культуры. В нем переплелись сразу несколько «автономных» календарей. Помимо лунного и солнечного — это устоявшийся ритм религиозных праздников и постов, где наряду с основным земледельческим, имеют место скотоводческий, охотничий, промысловый, ремесленный календари, а также узаконены периоды заключения браков и поминальные дни.
И сегодня в народном календаре Федот-ветронос (водомет), то есть зима не сразу сдает свои позиции и нет-нет да и напомнит о себе неожиданным похолоданием, снегом, метелью. Очень много народных примет и поговорок, связанных с этим днем, но самая известная нам — «Федот, да не тот!», поясняющая суть этого дня, когда худшие опасения сбываются и погода не радует долгожданной оттепелью.
А православная церковь почитает память святого мученика епископа Феодота Киринейского. Он проповедовал на Кипре в период с конца III по начало IV веков, был истинным христианином и прославился непоколебимой верой во Христа в период гонения христиан.
В традиции этого дня — посев семян томатов, перца и капусты на рассаду, а если посадить лук и сельдерей, то они дадут хороший урожай.
Вот и у Татьяны Васильевны Кочиной стоят на подоконнике наполненные землёй пластиковые ящики, готовые принять в свои недра семена томатов и огурцов. А посаженные в феврале перцы уже радуют глаз первой зеленью. Комнатным цветам пришлось на время уступить свой родной подоконник и до высадки рассады в грунт, они расположились на обеденном столе. «Мои родители переехали в город из деревни, продав там добротный пятистенок и купив здесь небольшой домик, в котором мы и жили. Огород всегда был неотъемлемой частью моей жизни. Конечно, в детстве хочется бегать, играть, а не полоть грядки или собирать с кустов ягоды, но авторитет родителей у нашего поколения был непререкаемым. У меня были свои обязанности по дому, а у старшей сестры — свои. Теплиц тогда не было, и урожай огурцов и томатов вызревал в парнике — по длине грядки втыкались в землю гнутые металлические прутья и сверху накрывались плёнкой, которая, где доской, где кирпичом, фиксировалась к земле. В летние каникулы можно было спать подольше, а проснувшись, первым делом мы читали записку от мамы, где были перечислены задания на день: открыть теплицу, сходить за хлебом, принести воды с колонки. Вот знаете, у нас это не вызывало встречных вопросов «а почему я» или «не хочу, не буду», которые я сейчас, бывает, слышу от своих современных внуков. Но и сравнивать два поколения — занятие пустое: жизнь была другая…»
Родители — Василий Юрьевич и Тамара Сергеевна Козловы — ожидали второго ребенка, когда в конце 1957 года вышел фильм «Летят журавли» с Татьяной Самойловой в главной роли. Мама была очарована этой актрисой, поэтому, когда появилась дочка, вопрос выбора имени у неё не стоял.
«Нас часто навещала бабушка Тоня — папина мама. Она приезжала из деревни, где жила в семье своей младшей дочки. В качестве гостинца мы получали литровую банку сметаны, в которой, как говорится «ложка стоит». Я очень любила положить, а не размазать, на кусок батона этот густой и сливочный гостинец, посыпав сверху сахарным песком. С приездом бабушки в доме не переводились пироги с любимыми начинками: для папы — с яйцом, для нас — с яблочным повидлом. Знаете, бабушка всегда напевала старинные песни, негромко так, для себя. Они были очень протяжные и незнакомые мне. Жаль, что была слишком мала, чтобы записать или расспросить их историю, да и бабушки рано не стало…» Антонина Тихоновна осталась с тремя детьми, когда их отца — Юрия Ивановича — забрали на фронт. Он погиб в конце войны, а те письма, что писал для родных, со временем затерялись.
О своём детстве Татьяна Васильевна часто рассказывает и взрослым детям, и внукам: «Пусть мои рассказы о том времени и обо мне останутся в их памяти. Я бы сейчас о многом поговорила и расспросила своих близких, да только время не повернуть вспять…»
Читать Татьяна Васильевна научилась ещё до школы. Сестра Галина старше всего на два года, и вместе с ней сестра проходила изучение букваря. В начальной школе девчонки не очень ладили, часто ругались и даже дрались. Отцу приходилось иногда щелкать своим ремнем для успокоения и устрашения дочерей. Мир между наследницами наступил, когда Галина перешла в шестой класс, и у неё появились свои подружки и «своя жизнь». А младшая сестра увлекалась спортом, посещала секцию легкой атлетики, и времени на «разборки» уже не хватало. «Я не была отличницей, хотя могла учиться и лучше. Наши родители вообще не занимались с нами уроками, им дел хватало. Мы всё сами, старались сразу сделать домашку, чтобы потом быть свободными и гулять, пока домой не загонят». После десятилетки Татьяна Васильевна поступила в наш пединститут, решив стать учителем физкультуры. Студенческая жизнь ей нравилась — было всё ново, интересно и уже по-взрослому. А как поётся в известной песне: «Любовь нечаянно нагрянет…»? Совсем нечаянно они познакомились после Первомайской демонстрации, когда их веселая компания встретила другую: там были знакомые Татьяны Васильевны ребята, а вот кучерявого блондина она увидела в первый раз. Родители Владимира Михайловича переехали в наш город, поскольку глава семейства был военным человеком. А вот сам Владимир предпочёл остаться в родном Подмосковье, где уже работал, закончив политехнический институт. На майские праздники он навещал родителей, которые, в свою очередь, познакомили его с дочкой из семьи новых знакомых. «Я была и есть очень романтической натурой. Владимир мне сразу приглянулся, но я и виду не подала и старалась не смотреть в его сторону — ведь он был с девушкой». Это уже потом они вместе будут смеяться, рассказывая друг другу об этой первой встрече. А тогда, весной семьдесят седьмого, они разошлись — каждый со своей искоркой зарождающегося чувства. Наверное, так и не встретились бы эти двое, но стрела Купидона уже делала своё дело: Владимир попросил отца узнать адрес девушки, на что тот потом скажет супруге: «Итак, она звалась Татьяна». За этим последует год ожидания писем, знакомство с родителями, свадьба, жизнь в разлуке до получения диплома. Татьяна Васильевна уедет к мужу и всегда будет рядом до самого его ухода. В начале двухтысячных на работе у Владимира Михайловича, занимавшего к тому времени высокую должность, начнется вся эта «перестроичная кутерьма» с отжатием производства, акционированием: его здоровье не выдержит, и он окажется в больнице, разбитый инсультом. Благодаря профессионализму врачей и заботе супруги, он сможет преодолеть кризис, но останется инвалидом. Знаете, я тогда приняла отчаянное решение: переехать в родной город, где нет этой суеты и высоток, где природа в двух шагах и где живут мои родители». Татьяна Васильевна, похоронив мужа, какое- то время «собирала себя». Она пробовала жить в семье дочки, уехав в столицу, но снова вернулась в свой домик, к грядкам и цветам. «Тут всё мое, родное, мне тут дышится легче. У меня есть подружки, внуки приезжают на каникулы. Вот и снова весна! Вы слышите, как радуются ей птицы? Смотрю, как пробиваются сквозь жухлую листву молодые побеги, и сердце наполняется новыми силами!»
Елена Антошкина
